Замечательные люди. Ольга Филка.

Все мы недавно отсидели карантин. Многие сравнивали его с заключением или тюрьмой. Но на самом деле мало кто из нас представляет, что такое реальное заточение, как оно меняет людей, и, главное, каким человек выходит из него.

Честно говоря, я не общалась с людьми, которые были в тюрьме, по крайней мере, я об этом не знала. Хотя даже если бы знала вряд ли у меня хватило бы смелости задавать вопросы на тему отсидки, за что и как там на зоне?

Мой интерес к этой теме появился после общения с моей подругой Ольгой. Она работает в службе пробации в Латвии. Мы дружим уже очень много лет, но подробности о ее работе я не узнавала. Как-то в общем разговоре Ольга начала рассказывать что-то по работе, и я поняла, что мне безумно интересно узнать об этом подробнее. Так возникла идея интервью о работе в пробации, и о людях, которые попадают туда.

- Спасибо, что согласилась ответить на мои вопросы. Я когда готовила материалы по другим своим гостями рубрики, подумала, что было бы интересно взять интервью у тебя, так как про эту тему я совсем ничего не знаю. Тем не менее это часть нашей жизни и общества, поэтому мне безумно приятно, что ты отозвалась. Как называется твоя профессия и как ты вообще ее выбрала?

- Я бы сказала, скорее профессия выбрала меня. Когда окончила среднюю школу, была очень напугана и даже не знала кем хочу стать. Сомневалась, выбор был между ландшафтным дизайнером и программистом, и с такой мыслью я ехала поступать в университет. В большом университете, держа подмышкой свои документы, чувствовала себя как муравей. Во дворе огромного дворцового здания (прим. Латвийский Сельскохозяйственный университет находится в здании бывшего дворца) было много столов, за каждым из них сидел человек от разных факультетов, принимали документы. Я подошла к столам, где принимают студентов на мои выбранные профессии, и разочаровалась, я им не подхожу, не могу даже претендовать. Разочарованная и злая, я вышла с мыслью, что может ну его это высшее образование. Но дома мама ждала моего возвращения с документами о поступлении, и чувство ответственности перевесило все остальные. У выхода подала наобум документы на заочное отделение экономического факультета.

Я долго не могла смириться, что предала свою мечту, но была очень приятно удивлена, когда началась учеба. В программе обучения была, например, такая специализация как помощник юриста, еще меня обучали сельскому хозяйству, бухгалтерии, юридическим вопросам, криминологии. Так я поняла, что меня очень интересует криминология. Все остальное было волей судьбы и случая.

В 2003 году образовалась служба пробации, и это была совсем новая организация. Эта тема заинтересовала меня и моих преподавателей. В пробации я прошла практику и решила свою бакалаврскую работу писать об этой организации. Через 2 года после окончания университета, я работала совсем не по профессии. И тут моя мама, спасибо ей за это, узнала, что в службе пробации есть вакансия на должность специалиста. Я подала документы, не рассчитывая на то, что меня возьмут, а после собеседования и вовсе расстроилась, так как не смогла совладать с волнением и ответить на элементарные вопросы комиссии. Через 2 дня получила звонок с информацией, что принята на работу.

Профессия — моя колоссальная школа жизни, трудно не согласиться, что работа не простая и даже порой эмоционально тяжелая, но я работаю не только с людьми освободившимися с мест лишения свободы, но и с теми, кто одиножды нарушали закон, и получил условный срок, или совершили преступления и до суда хочет примириться с пострадавшей стороной и с теми, кому суд назначил принудительные работы.

Моя должность называется старший специалист службы пробации.

- Это сложно психологически? Ведь людей с мест лишения свободы вряд ли можно назвать самыми приветливыми.

- Работа очень разнообразная, и люди, и их поведение разные, проблемы, по сути, схожие. И я бы даже сказала, что во многих случаях, люди, которые провели время в местах лишения свободы более отзывчивые и приветливые. Приходят, чтобы их поддержали, помогли и направили на верный путь.

- Сколько встреч в день ты проводишь? У тебя большая нагрузка?

- У меня нет ответа на вопрос в цифрах, я сама планирую день, а количество встреч зависит от того, сколько у меня приговоров в исполнении или судебных решений. Бывают дни, когда 4 встречи в день, а бывает, ни одной. Но суть работы не только в разговорах или встречах с клиентами пробации. Это также работа с документами, системами, информацией, общение с членами семьи, с другими специалистами, анализ полученной информации, ее обработка, составления документов, посещения места жительства. Часто бывает, что запланированные дела надо отложить, потому что срочно нужно консультировать посетителей, ответить на звонки, сотрудничать с другими органами власти и так далее. В мои обязанности также входит составление плана работы с клиентом, профилактические встречи, встречи в школах и других организациях, ознакомление с ресурсами, специалистами, которые могут сотрудничать в работе с клиентом пробации. Немаловажно, что это работа не рутинная, каждый клиент уникален, надо найти индивидуальный подход и решение, метод работы, и что не редкость, реагировать на нарушения и принимать меры.

- Это очень большой охват! А как именно проходит работа с клиентом? Оказываете ли вы психологическую помощь, помощь в трудоустройстве, жилье и так далее?

- В первую очередь это исполнения приговора и меры наказания, если это клиент с мерой условное наказание или досрочное освобождение из тюрьмы, то это контроль, применение ограничений как общих для всех клиентов, так и индивидуальных. Реагирование на нарушения, подготовка заявления в суд, как последствие нарушении. Параллельно этому это анализ жизни клиента, помощь в осознании трудностей, с которым клиент столкнулся и которые привели к совершению преступления. Еще это поддержка, мотивирование на перемены, другой выбор решений, помощь в поиске мотивации на составление плана сотрудничества и работу со специалистами. Помогаем с решением разных жизненных ситуаций, включая трудоустройство, поиск жилья, работа с зависимостью, проблем со здоровьем, помогаем и мотивируем на сотрудничество с другими учреждениями, которые занимаются решением проблем трудоустройства, социальным обеспечением и так далее. Я могла бы продолжать до бесконечности, потому что сколько случаев, столько и проблем, и повторюсь, к каждому нужно найти индивидуальный подход исходя из его факторов риска повторно нарушить закон.

- Как думаешь, почему все же больше женщин идут работать в пробацию?

- Во-первых, я предполагаю, что это невысокая заработная плата. Вначале, когда пробация в Латвии только начинала свое существование (прим. 2003 год), зарплаты были настолько маленькие, что мужчины просто не подписывались на такое. Во-вторых, сами клиенты охотнее общаются и открываются женщинам. Здесь как раз срабатывает психологический момент, когда клиенты видят в нас «маму». Хотя есть случаи, когда клиент предпочитал общение с мужчиной.

- На твой взгляд, какими качествами должен обладать специалист службы пробации?

- Я думаю, что специалист должен быть терпеливым, с желанием помогать, ответственным, чутким, стойким, дружелюбным, немного творческим, не высокомерным, отзывчивым, с чувством юмора, позитивным и оптимистом.

- Считаешь ли ты, что государство на должном уровне обеспечивает вашу безопасность?

- Не знаю даже как тебе ответить на этот вопрос, нашу безопасность или, наоборот, угрозу оценить трудно, и обеспечить на 100% в принципе невозможно. Наша служба со стороны государства оценена, как с повышенными риском, обеспечена доплата за работу, социальные гарантии, страховка здоровья и жизни. Работая уже 13 лет, я не могу однозначно ответить, что мне никогда не было страшно или я не чувствовала угрозы, но как-то вопросы решались, принимались меры в сотрудничестве с государственной полицией, другими специалистами такими, как психиатр, например. Были, конечно, в практике нападения на сотрудников и угрозы, но всегда должным образом обеспечивалась помощь сотруднику, включая психологическую.

А если говорить не только про угрозу жизни и здоровья, но также про выгорание или эмоциональную нагрузку, то у нас есть возможность посещать психотерапевта, регулярно проходим курсы и пополняем свои знания. Еще нам помогает обеспечить безопасность знание того, как лучше реагировать на агрессию со стороны клиента, как работать с человеком, у которого психические заболевания.

- Я смотрела видео на Youtube, где бывший охранник тюрьмы рассказывает о своих бывших буднях на зоне. Он говорит, что для многих, особенно кто первый раз, заключение в тюрьму является сильным потрясением. С тобой клиенты делятся своими чувствами после срока пребывания в тюрьме?

- Проводилось исследование о том, что тюремное заключение, как мера наказания эффективна на срок от года до полутора, после этого происходит деформация личности и человек попросту деградирует. И да, клиенты часто рассказывают о своей жизни в подробностях, и задача сотрудника пробации увидеть эту боль и с помощью доступных нам ресурсов помочь вытащить человека из «болота».

- С этим ли связано, то, что довольно большой процент идет на примирение сторон. Особенно у несовершеннолетних. Расскажи, чем это обусловлено?

- Эта стандартная практика. Если нарушитель признает свою вину и готов сотрудничать, например, перед подачей дела в суд, прокуратура предлагает сторонам сделать примирение, где это возможно, конечно. И понятно, что в отношении молодежи это будет более щадящий вариант. Большинство этих молодых ребят выходцы из неблагополучных семей, которые в своей жизни не видели ласки и любви, для них уровень нормы снижен настолько, что они не знают, как вести себя в обществе, не попадая в неприятности.

- Кстати, о молодежи. Твое мнение, достаточно ли работы проводится с детьми и подростками, и что можно было бы изменить?

- Сложно так однозначно ответить. Есть случаи, когда достаточно профилактической беседы от сотрудников полиции, в других случаях это долгая работа как с самим человеком, так и с его родными. Молодежь — это отдельная категория клиентов, когда надо сотрудничать всем организациям, и самое трудное, с чем мы сталкиваемся, это недостаток ресурсов, специалистов, негативное отношение со стороны родных. Родные не желают вникать в проблему, они ищут помощи, думая, что специалисты поменяют ребенка, но сами не готовы учиться понимать своих же детей. Безусловно, бо́льшая часть проблем — зависимости и нарушение закона, здесь не обойдешься одним днем работы в одиночку. И даже когда бывает сделано достаточно, но результата нет, потому что очень трудно изменить мировоззрение и поведение ребенка в короткие сроки. А молодежь шустрая, они экспериментируют, накапливают опыт, совершая новые преступления, меняют мысли. И еще ведь им приходится жить в среде, которой выросли, и сейчас они не могут это поменять. Я могла бы долго говорить на тему молодежи.

- Как проходит «акклиматизация» бывшего заключенного? Ведь некоторые сидят по несколько лет, а мир за решеткой меняется постоянно. Например, те, кто сел, скажем лет 15 назад и освободился сейчас, он, наверное, просто в шоке от того, как все поменялось.

- До того, как заключённый планирует освободиться, он проходит программу ресоциализации и интеграции, еще будучи в тюрьме, далее, конечно, надо узнавать жизнь на свободе заново. В этом тоже частично заключается работа службы пробации, применяемая к тем людям, за которых после освобождения продолжается надзор. Но есть люди, которые после заключения не попадают под статус клиентов пробации, им необходимо сотрудничать с другими организациями, немаловажна и мотивация освободившегося, а также помощь родных и друзей.

- Есть статистика, сколько людей повторно возвращаются в тюрьму? Почему это происходит?

- Такой статистики, в принципе нет, есть различные исследования рецидива, разные практики и цифры. Есть общие све́дения, что около 50% бывших заключённых повторно совершают преступления, и возвращаются в тюрьму. Касаемо моей сферы деятельности могу сказать, что есть большой процент людей, которые когда-то в прошлом отбывали срок в местах лишении свободы, и повторно нарушившие закон. Но не все из них снова попадают в тюрьму, так как это может быть мелкое преступление, хотя это тоже можно считать рецидивом.

Почему это происходит – трудно мне так сразу ответить, у каждого свои причины. Кто-то намеренно, кто по неосторожности нарушает закон, и те, кто, как это часто бывает, после освобождения возвращаются в среду, где жили раньше, теряют мотивацию, снова появляются зависимости, плохая компания друзей, безработица, негативные эмоции, неразвитые знания и неумение достигать цели. Есть часть людей, которые на свободе не умеют существовать, не могут о себе позаботиться, обеспечить себя элементарными вещами и продуктами питания. Их трудно упрекать в том, что они это не умеют, ведь много лет за них это делало государство, и не только в тюрьме, но и, например, в детских домах и интернат школах. Они легко поддаются влиянию как позитивному, так и негативному, только в 50% случаях, к сожалению, это второй вариант. У всех людей одинаковые потребности, но каждый их удовлетворяет по-разному, и в этом наше отличие, у каждого свои ресурсы. Это очень обширная тема, не буду дальше углубляться. Добавлю еще только что есть люди, которые неспособны контролировать свое поведение, но это уже тема о заболеваниях.

- Должно́ ли общество участвовать в помощи акклиматизации бывших заключённых по твоим соображениям? Если да, то как именно?

- Я думаю, что однозначно да, и есть люди, которые это делают, различные организации, фонды, добровольцы, работодатели. В первую очередь, конечно, попытаться и дать возможность жить по соседству, работать, дать шанс исправиться, а не осуждать, не коситься, не бояться, а попытаться хоть немного быть приветливее. Но важнее всего, конечно, родные и близкие люди, но с этим сложнее.

- Сотрудничаете ли вы с другими государствами и обмениваетесь ли опытом?

- Уже с основания службы пробации в Латвии, большой опыт был приобретен у специалистов из Канады, с которыми сотрудничество продолжается по сей день. А также в сотрудничестве с Норвежскими специалистами проводились обучения и обмен опытом. Наши специалисты делились опытом с Украинскими коллегами. За эти годы мы переняли много знаний и опыта у своих коллег за рубежом.

- И напоследок, каверзный вопрос. Нужна ли смертная казнь? Все ли должны получать второй шанс?

- У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Каждый человек должен иметь право исправить свои ошибки, но все ли способны это сделать? Тема смертной казни очень эмоциональная, много разных мнений, разная практика, наверняка есть случаи, когда смертная казнь необходима, чтобы обеспечить безопасность и предотвратить совершения жестоких преступлений этим человеком в дальнейшем. Но, с другой стороны, я могу в пример ставить мои любимый фильм «Зеленая миля». Сочувствие, сострадание, несправедливость…в современном мире много специалистов, много ресурсов, чтобы работать с людьми, дать возможность исправиться, предложить помощь. Я как человек сострадающий, не могу не встать на сторону пострадавших, но и как работник, который вникает в жизнь людей, совершивших преступления, испытываю порой и другие эмоции, и не всегда они совпадают с общественным мнением.

- Еще раз огромное спасибо тебе и службе пробации Латвии за то, что у тебя была возможность рассказать о своей работе. Мне было искренне интересно узнать об этой теме и на некоторые вещи я посмотрела под другим углом. Для меня это повод задуматься о предвзятом отношении не только к бывшим заключенным, но и, наверное, к людям в целом. По крайней мере, мне есть чему у тебя поучиться.